Интервью бариатрического хирурга Владимира Евдошенко о похудении и всем,что с ним связано.
— Скажите, пожалуйста: со стороны обычного человека кажется, что бариатрическая хирургия, — опасная, потому что она неестественная. Это, скажем так, вмешательство в жизнь человека. Насколько это безопасно? Какие есть осложнения у людей по факту?
— Все познается в сравнении. Есть такое понятие в медицине, как медицинские показания к тому или иному вмешательству. Это не обязательно касается хирургии. Вот есть простуда, это показание к приему таблетки от простуды. Почему? Вы же не будете принимать таблетку от простуды в том случае, если не болеете? Вы ее принимаете только тогда, когда она вам необходима, чтобы снизить температуру, чтобы обеспечить какую-то стабилизацию в организме, для того чтобы вылечить эту болезнь. Если вы будете принимать таблетку от простуды без болезни, то вы получите токсические осложнения. Любой препарат имеет побочные эффекты всегда, поэтому мы с вами никогда не принимаем таблетки просто так. А когда возникают медицинские показания? Когда лечиться таблеткой безопаснее, чем не лечиться таблеткой. Поэтому мы всегда это взвешиваем, и когда риск самого заболевания выше, чем риск процедуры или манипуляции, которую мы собираемся пациенту выполнить, — тогда возникают медицинские показания. Делать операции, имеющие риск как любая хирургия, просто пациентам, у которых нет никаких для этого оснований медицинских, — нам, наверное, неправильно.
Поэтому наша специальность, — чисто медицинская, она к эстетике имеет весьма косвенное отношение. Большинство девушек, а вы о них, вероятно, больше всего заботитесь, в большей степени озабочены своим внешним видом, чем мужчины. В среднем так бывает. Сейчас все, может быть, меняется, но все-таки по большей части наши пациенты, — это женщины. Именно потому, что они раньше начинают замечать какие-то проблемы, которые привносит в их жизнь лишний вес.
Подавляющее большинство пациентов к нам обращаются тогда, когда лишний вес, или ожирение, становится уже болезнью. Что это означает? Когда лишний вес начинает вызывать другие заболевания, например, сахарный диабет 2-го типа. Это болезнь, которая почти всегда связана с ожирением. Диабет 2-го типа, — это, не вдаваясь подробности, болезнь, которая возникает вследствие лишнего веса. Она является очень страшным осложнением, потому что вызывает целый ряд разрушительных воздействий в организме, которые приводят к потере здоровья, потери жизненной активности, качества жизни, ну и самой жизни в конечном итоге.
Кроме диабета, мы можем говорить обо всем. Вы спросите полного человека, — что его беспокоит? У него повышается артериальное давление. Артериальное давление влечет за собой развитие инфарктов и инсультов. Разумеется, в более старшем возрасте, хотя и у молодых тоже это случается. Некоторые виды раков, — онкологических заболеваний, — связаны с лишним весом и ожирением. У женщин, в частности, это рак женской половой сферы и рак груди. Поэтому когда у девушки, у женщины, вообще у любого человека возникает так называемое морбидное (болезненное) ожирение, — то, которое вызывает весь комплекс заболеваний, разрушающих организм, — тогда возникают показания к какому-то экстраординарному лечению.
Мы все с вами знаем, что все берется из еды. Из воздуха ничего не приходит. Все калории, которые мы используем, получаются нами из продуктов, которые мы употребляем в пищу. Есть какие-то мифы относительно людей, которые солнечной энергией питаются, или еще как-то. Я в это не верю, как ученый, и доказательств этому никогда не видел, поэтому убежден: все, от чего человек поправляется, — он ест сам. Значит, теоретически существует возможность взять и прекратить есть. Если человек полный, казалось бы, это логично: вы должны сесть на жесткую ограничительную диету. Все очень просто, нужно посчитать калории. Известно, что человеку весом, предположим, 120 кг нужно какое-то большое достаточно количество калорий в день, и для того, чтобы худеть, — он должен есть, например, 1500 ккал. Так ему нужно на поддержание основного обмена 2000 ккал, ну я сейчас условные цифры называю…
— Я слышал, что есть формула, нужно…
— Да, есть множество формул, поэтому и я говорю о том, что это в принципе не проблема. Это все очень легко рассчитывается. Здесь простая термодинамика, физика, школьный курс. В общем, мы легко по формулам можем все рассчитать. Тем более что за нас это уже все давно сделали диетологи. Казалось бы, чего проще? Вот возьми и придерживайся всех этих правил: вы едите меньше калорий, чем вам нужно на основной обмен, с весом 120 кг. У вас какой рост?
— 165 см.
— 165 см. Вот, предположим, вы весите 120 кг. Что это означало бы? Это означало бы, что вы минимум 50 кг, — 50! — таскаете на себе каждый день. Представьте: 50 кг, — это мешок цемента. Вот поднимите его. Ну, поднимите, наверное, метра два пронесете и положите. А вот человек весом 120 кг и с вашим ростом, — таких очень много, и женщины в том числе, — этот мешок на себе носят все время. Они к нему адаптированы, но им для этого и много энергии нужно. Поэтому они должны употреблять какое-то значимое количество калорий для того, чтобы эту энергию получить. Иначе они просто встать и пойти не смогут.
Эти люди, у которых вес уже слишком большой, — это называется морбидное ожирение, как я уже говорил, морбидное, значит, болезненное, — так вот, они вынуждены это на себе носить. Поэтому у них замыкается такой порочный круг: чтобы кормить этот вес, они вынуждены много есть, и у них переключается метаболизм таким образом, чтобы побольше еды получить. Они все время голодны, они хотят съесть побольше калорий для того, чтобы все это восполнить, иначе они будет себя плохо чувствовать, будут раздражительными и так далее.
Когда организм вынужден все время поддерживать избыточный вес в рабочем состоянии, он теряет ориентиры, он теряет чувство насыщения. Человек переходит Рубикон. Замыкается, как я уже сказал, порочный круг: чем больше вы весите, — тем больше вы едите; чем больше вы едите, — тем больше вы весите. Сам он его разорвать не может. Легко сказать: вот возьми и съешь 2000 ккал. Это настолько сильный инстинкт, — поиск вкусной и калорийной еды, — что у человека в какой-то момент отключается кора головного мозга. Человек просто не осознает, что он делает. Он не осознает, сколько он съел; он отказывается считать; он начинает сам себя обманывать. У него на какой-то момент просто туннелизация сознания происходит. Он видит только то, что он хочет видеть, все остальное, — не видит. Поэтому нам часто, например, пациенты рассказывают историю: вы знаете, доктор, я вообще ничего не ем, огурцы, капусту, и вот видите, как меня несет. Я не говорю ему в глаза, что я ему не верю, но я стараюсь как-то его переубедить, объяснить…
— Это психологическое явление?
— А что значит «психологическое»? У нас с вами все от психики зависит. Как кто-то шутил, — «все болезни от нервов». У нас в организме все взаимосвязано. Безусловно, ведь мы же с вами как вид биологический сформировались в условиях голода. Мы всегда в пещерах каких-то, кости какие-то находили. Мамонта нужно поймать; нужно быстро бегать, чтобы его поймать; потом все это разделить на все племя. Вкусно наесться досыта у человека получалось нечасто в условиях обычной природы, поэтому в принципе не сформировались ограничительные механизмы, которые бы мешали человеку употреблять избыточные калории.
Более того, в природе этих избыточных калорий просто нет. Где вы видели пирожное в природе? Его нет. Мы сами, когда стали разумным существом, научились сахар получать самостоятельно, научились булки печь и так далее. Мы научились делать то, что нам от природы кажется вкусным. Почему оно нам кажется вкусным? Потому что оно наиболее калорийное, оно нам больше энергии дает. Для того чтобы в дикой природе, в лесу найти сахар, нужно, представляете, сколько ягодок маленьких найти и съесть? Это какая мотивация должна быть у человека, чтобы есть сахар беспрерывно?
— Получается, грубо говоря, параллели если провести, чтобы убить монстра, — нужно создать монстра. Из-за того, что человек создал еду с лишними калориями, приходится создавать и медицину, которая будет, скажем так, вмешиваться, это абсолютно неестественно, и тоже…
— Спасибо за сравнение с монстром. Я думаю, что у нас немножко другие задачи. Мы с вами изменили среду обитания в течение очень короткого периода времени. С точки зрения даже просто истории, 50—60, даже 100 лет, — это ничто, а с точки зрения человеческой эволюции, вообще одно мгновение. Мы с вами генетически остались теми же самыми людьми, которые в пещерах голодали. Сейчас, когда мы научились делать вкусную калорийную еду неограниченно доступной, наша с вами генетика к этому не готова. Можно считать полных людей наиболее адаптированными, наоборот, к той среде, в которой они раньше жили. Сейчас эти люди как бы не больны, у них просто такая генетика, у них такая предрасположенность к лишнему весу, потому что их организм стремится запасти как можно больше всего.
Нельзя сказать, что прямо все стояло на месте, ведь некоторые люди могут есть сколько угодно и не поправляться. Им просто повезло. И вот эти люди, у которых генетически нет предрасположенности к лишнему весу, — они, как правило, являются снобами, которые осуждают полных людей, и говорят, что вы, мол, безвольные твари все, вы не можете ничего сделать с собой, а я хочу не есть и не ем, а вы, значит, просто безвольные люди. Ни о какой силе воли говорить не приходится, нет ее, никакой силы воли, — ни у тех, ни у других. Бороться с зависимостью от еды сложнее, чем бороться с зависимостью от тяжелых наркотиков…
— Это как один человек способен пробежать стометровку, а другой, — просто родился неспособным. Так и здесь, физиологически…
— Любой человек стометровку способен, наверное, пробежать, если его потренировать немножко. Более того, я не могу сказать, что совсем не поддается коррекции пищевое поведение. Оно подается, безусловно, и мы ведь наблюдаем с вами не только наследственную передачу предрасположенности к ожирению, но и если, предположим, в семью, где очень много едят, поместить чужого ребенка, у которого нет таких генов, он тоже может начать страдать ожирением просто из-за привычки к перееданию. Оно входит в привычку.
Чтобы немножечко откатиться назад, иначе меня закидают помидорами наши коллеги-диетологи: да, безусловно, какая-то коррекции возможна. Именно поэтому мы говорим о некоем рубеже, о морбидном ожирении, — тогда, когда состояние лишнего веса становится неконтролируемым самим человеком. Оно эмпирически вычислено. Есть специальная формула для вычисления индекса массы тела так называемого. Индекс массы тела больше 30 кг/м² это… Извините за квадратный метр, но это именно так: считается, что нужно поделить именно килограммы на рост в квадрате. Тогда получается некий индекс, который мы используем для определения медицинских показаний к хирургическому лечению.
Для того чтобы справиться с морбидным ожирением, — уже все средства хороши, потому что иначе человек, как я говорил, теряет качество жизни просто катастрофически и погибает в конечном итоге. У нас есть пациенты весом 250—300 кг, и конечно же, ничего, кроме хирургии, им не поможет. Но даже и людям с меньшим весом настолько тяжело справляться с этим недугом, что приходится делать всякие обманные хитрости…
— Такое «меньшее из зол» получается. Тут, может быть, последствия, но зато очень много других…
— Совершенно верно. Когда человеку впервые разрезали живот какие-то хирурги 200—300 лет назад или гораздо раньше, они рисковали очень сильно: каждый человек может умереть с вероятностью 50:50. Но если его вовсе не оперировать, он умрет с вероятностью 100%. Они шли практически на эксперимент, не имея ни знаний, ни навыков, ничего. Этого, конечно, нельзя сказать о современной медицине. Все-таки на сегодняшний день риски даже больших хирургических операций существенно снизились. Естественно, нужно понимать, что любая область знаний, любая область деятельности предполагает определенное образование и определенный навык. Поэтому мы здесь говорим о необходимости очень внимательно выбирать клинику, потому что, к сожалению, в тех условиях, в которых мы живем, иногда, чего там греха таить, некоторые люди заявляют то, чего они делать не умеют. Здесь нужно очень дифференцированно подходить. Слава богу, сейчас есть очень много разных вариантов проверить: есть отзывы, есть…
— У меня есть друг, который разбирается в вопросах лишнего веса, он спортсмен, изучает с нуля практически… Он просил задать вопрос: скажите, пожалуйста, врачи говорят, что ожирение происходит из-за недостатка гормонов. Насколько гормоны влияют? Отчего происходит ожирение?
— Вопрос я услышал, могу на него ответить. Попробовать во всяком случае. Значит, гормоны и ожирение. В сознании людей существует такое расхожее мнение, что вес очень сильно зависит от неких гормонов. Гормоны, — это химические вещества, которые в организме являются медиаторами, то есть некими ключевыми химическими агентами, которые вызывают те или иные процессы; усиливают или ослабляют их в организме. Они нужны для так называемой гуморальной регуляции обмена веществ.
Вопросом регуляции обмена веществ при помощи гормонов занимается специальность, которая называется «эндокринология» в медицине. Есть так называемые эндокринные заболевания: когда один из органов внутренней секреции, то есть один из органов, продуцирующих гормоны… Их очень много разных, кстати, в организме, и далеко не все они влияют на лишний вес и вообще на вес… Они изучают разные органы… Так вот, когда один из органов или несколько органов сразу продуцируют неправильное количество гормонов, — больше, меньше, чем нужно, — тогда мы с вами и получаем это в виде реакции организма какими-то болезненными состояниями.
Например, давайте возьмем щитовидную железу. Там несколько гормонов, объединим их условно в какой-то один. Предположим, щитовидная железа вырабатывает слишком много гормонов. Гормоны щитовидной железы регулируют скорость обмена веществ. Например, если вы газовую горелку можете чуть-чуть притушить, она будет поменьше гореть, тогда тепла будет меньше выделяться, а можете прибавить, тогда она будет полыхать так, что сожжет вообще все вокруг. Если количество гормонов щитовидной железы резко возрастает (например, опухоль в щитовидной железе образовалась), она начинает вырабатывать гормоны. Человек становится возбужденным, у него может повышаться температура тела, у него появляется тахикардия (сердце быстро очень колотится), у него повышается давление, он не может спать, он не может просто сидеть, ему надо двигаться. У него происходит ускорение обмена веществ, то есть ускорение сгорания калорий. На этом фоне человек может похудеть, потому что калории сжигаются быстрее, соответственно, может происходить снижение веса. И наоборот, если у человека щитовидная железа вырабатывает мало гормонов, он становится вялым, сонливым, все время спит, быстро устает, ничего не хочет, никакой мотивации к деятельности активной у него нет. Ну, поесть, — да, конечно, необходимо. На этом фоне человек может поправиться и растолстеть.
Обратите внимание, что заболевания щитовидной железы… Есть еще и другие состояния, которые приводят… Надпочечники могут болеть у человека, и тогда тоже появляется синдром так называемый Иценко-Кушинга. В общем, есть состояния, которые связаны с изменениями гормонов. Если это есть, то эндокринолог вам ставит диагноз сходу: о, дорогой, у тебя проблемы со щитовидкой, давай-ка мы ее полечим. Тогда просто корректируется уровень гормонов, и ваш побочный эффект, — потеря веса, — тут же компенсируется, и все восстанавливается. Или, наоборот, он видит и говорит: о, да у тебя болезнь Иценко-Кушинга, давайте мы займемся надпочечниками… Когда я был студентом, в Научном центре эндокринологии была санитарка, такая старенькая, ей лет 80 было, наверное. Ходила со шваброй, как в советские времена, ходила, всех пинала. Ее очень раздражали все, кто там проходил. Она говорила: «Куда прешь? Кушингуй на второй этаж!» Она, тетя Маша, ставила диагноз человеку на расстоянии. Это болезнь, которая имеет внешние проявления.
К чему я все это рассказываю? Да, от гормонов может зависеть лишний вес, но это всегда болезнь, которую легко выявить и легко вылечить. Если бы все было связано только с гормонами, то у нас не было бы такого количество ожирения. Это ожирение просто так называемое алиментарно-конституциональное, то есть то самое, которое связано с генетической предрасположенностью, о чем я до этого долго рассказывал. Это как бы вариант нормы, с одной стороны, но это вариант нормы, которую в условиях нашей социальной среды нынешней становится болезнью. Так это выглядит.
Есть еще гормоны, которые действительно влияют на аппетит. Есть гормон, например, грелин, который вырабатывается в желудке; есть гормон лептин, который вырабатывается в жировой ткани. Это гормоны, которые влияют косвенно на обмен веществ и на желание человека поесть, но известно и несколько десятков генов, которые влияют на лишний вес. Однако взять и что-то «переключить», — пока не получается. Мы начинаем «убирать» грелин, предположим, — возрастают какие-то другие факторы, которые влияют на аппетит. В человеческом организме эволюция сделала так, что человек, если он вдруг потеряет аппетит, он погибнет. Поэтому этот инстинкт защищен «многослойно». Он защищен многими-многими разными путями: когда ломается один, — включается другой. Поэтому взять и придумать таблетку от лишнего веса, — не получается, хотя мы знаем, на что надо воздействовать. Тем не менее это воздействие приводит всегда к очень кратковременному эффекту или вообще отсутствию эффекта.
— А когда на каждый инстинкт 10 таблеток, — все равно не…
— Не получается. Мы до сих пор не можем с этим разобраться. Медицина… Это такая наука… Это не математика. Мы знаем уже очень много, если нас сравнить с началом XX века, — прогресс просто колоссальный, мы геном расшифровали человека! Мы его расшифровали, но до конца все равно не знаем, как это работает. Поэтому на сегодняшний день ничего сильнее хирургии для лечения от морбидного ожирения не существует.
— Тут вообще я даже не сомневаюсь… Как сказал, по-моему, Ньютон: я, подобно людям, нашел на берегу камешки чуть попестрее и поярче других, в то время как океан истины открывался перед моим взором неисследованным. Я думаю так же про медицину и хирургию, это все еще будет в будущем.
— Более того, я могу сказать даже, что я лично и мои коллеги занимаемся тупиковой ветвью медицины, потому что как только человечество все-таки разберется, как воздействовать на геном. Наши операции станут не нужны. Наверное, наши потомки будут потом говорить: боже мой, какой ужас, что они только не делали, чтобы людям помочь похудеть.
— Как думаете: через сколько лет это произойдет?
— Я не могу этого прогнозировать. Знаете, почему? Честно говоря, 10 лет назад я не мог представить, что все так изменится за 10 лет. Вы, кстати, наверное, тоже. Вы тогда уже могли, например, посмотреть, — как отличается Интернет 10 лет назад и сейчас. Или технологии наши. Или речевое управление. Или робототехника: насколько она отличается от той, которая была 10 лет назад. Прогресс очень сильно ускоряется. Он ускоряется очень сильно, и поэтому я не исключаю, что будет какой-то прорыв. Ведь всегда все развивается путем накопления знаний: сначала процессор был придуман, потом он стал настолько маленьким, что его уже уменьшать невозможно, и дальше начали всякие опции сочинять. И на сегодняшний день смартфон, которому три года, мало чем отличается от смартфона, который вчера сделали. Только дополнительной камерой, еще чем-то, но принципиально они не отличаются. Вот и медицина тоже уперлась в некий предел, и ей надо разрушить этот предел. Только тогда будут выявлены какие-то новые возможности. Я думаю, что путь к этому прорыву лежит, безусловно, через генетику, генную инженерию. В этом причина всех зол. Именно через этот коридор нужно заходить, через микробиологию.
— Кстати, когда это случится, Россия наверняка не из первых стран, которая будет «в прогрессе», скажем так…
— Вы знаете, я хочу вам сказать, медицина и, в частности, хирургия, — даже хирургия в первую очередь, — нельзя сказать, что она у нас хуже, чем в Европе или в Америке. Более того, даже, может быть, у нас в каком-то смысле больше возможностей, чем у наших коллег на Западе. У нас меньше ограничений всевозможных. Мы еще пока не до конца систему здравоохранения забюрократизировали по сравнению с нашими коллегами, поэтому нас больше возможностей для научных исследований и для неких нововведений в хирургии. Мы не повязаны так по рукам и ногам, как наши коллеги.
Могу сказать, что наши достижения, например, в бариатрической хирургии, — они ничуть не хуже и не уступают западным достижениям. Более того, у нас есть российские идеи и ноу-хау, чего там скромничать, нашей команды, которые признаны на Западе и которыми пользуются наши коллеги за рубежом. Поскольку хирургия, — это все-таки некое искусство, да, это навык, это люди… Вот точно также как у нас есть совершенно гениальные программисты… Это просто некий комплекс знаний, которые человек получил, и он такой же человек, как тот, который живет в Америке, поэтому он может достичь точно таких же высот и даже больших, потому что американцы уже обленились, а наш еще пока…
— Не привязываться к уровню общества западного…
— Да, совершенно верно. Но вот медицина в целом, конечно, у нас находится в таком состоянии… Но у нас в команде есть все для того, чтобы помочь некоторым людям. Но вот сколько мы можем прооперировать с коллегами? Мы можем делать по 4-5 больших операций в день. Пару дней в неделю, как сегодня, нам нужно для того, чтобы с пациентами все-таки как-то общаться, беседовать, иначе у нас все в конвейер превратится. Мы 600—700, ну 800 операций год сделаем, но это, — все. У нас есть еще некоторые центры, в Москве две-три команды, которые меньше нас оперируют, есть в Петербурге, есть еще где-то, но это капля в море. Мы этого сделать не можем. Связано это еще и во многом с финансированием, потому что на все нужны деньги, а их нет.
— Такой вопрос, который будет более важен: скажите, пожалуйста, есть какие-то, может, личные примеры, какие-то рекорды, какая-то вот самая успешная женщина, которая весила 300 кг… Можно имя засекретить… Анна, и вот она весила 250 кг, а теперь она весит 100 кг, допустим…
— Таких много, есть и Анны, и Марии, каждый день с этим сталкиваемся. Все наши операции эффективны: мы берем пациента весом 150 кг, через год мы его встречаем, он весит 70 кг. И она счастлива ровно так же, как та, которая с 250 кг похудела, потому что это одно и то же. У человека проходит диабет, проходят все те болезни, которые я перечислял, даже если они уже развились вследствие ожирения, — они проходят у подавляющего большинства людей. Да, может быть, у человека за 60 лет ишемическая болезнь сердца не пройдет, потому что мышца сердечная уже повреждена, но в основном болезни, связанные с ожирением, — они человека «отпускают». Поэтому таких историй великое множество.
— Тогда самое последнее. Скажите, пожалуйста, сколько примерно… Девушка, которая со 150 кг до 70 кг похудела за этот год, — какое количество денег ей нужно принести?
— Это оплачивается один раз. Мы должны с вами оплатить очень дорогие расходные материалы. Они, к сожалению, только американского и европейского производства, поэтому они дорожают вместе с курсом валют. Все манипуляции в животе на этих операций делаются только высокотехнологичными современными сшивающими аппаратами, поэтому половина той суммы, которую я сейчас назову, это расходники. Также нужно оплатить работу персонала, потому что это чего-то стоит: работа каждого человека должна быть оплачена, в противном случае он начнет халтурить через какое-то время. И нужно будет оплатить анализы и обследования. Обычно это обходится нашему пациенту примерно в 350-400 тыс. рублей. Примерно так. При этом никто не получает сверхприбыли, я вас уверяю. Работает очень большая команда.
— Я думал, куда больше.
— Наши пациенты, — далеко не все богатые люди. Вот те пациенты, которые приходят на пластические операции, у них, как правило, денег больше, потому человек решается сделать пластику себе тогда, когда у него в жизни уже все сложилось, кроме этого момента. Либо если это ему по профессии нужно по какой-то причине. Там цены могут быть совершенно другие, во много раз превышающие… Мы, может быть, и хотели бы эту цену повысить, немножко поменьше оперировать, больше отдыхать, но у нас пока еще не угас энтузиазм, и нам хочется иметь много пациентов для того, чтобы сохранять возможности для дальнейшего роста профессионального. Только для этого.
— Я думал, дороже все это стоит. Мне кажется, накопить всегда можно. Я свадьбы веду: на свадьбы люди по полмиллиона, по миллиону тратят. Даже в регион приедешь, они там спокойно полмиллиона на свадьбу тратят. Поэтому если у человека болезнь, а это здоровье… Это не 10 миллионов… Триста тысяч в теории можно накопить… Вот интересный вопрос… Я, честно, дилетант в этом вопросе… У меня самый простой вопрос. Мне казалось, что это же очень опасно, это же как протеин употреблять, когда ты качаешься, только здесь вот искусственным образом вытаскивать жир из человека… Работает вроде…
— Это глубокое заблуждение. На самом деле никакого жира мы из человека не вытаскиваем. Все бариатрические операции, — это операции на желудочно-кишечном тракте. Мы делаем ключевую вещь: уменьшаем количество еды, поступающей в организм. Отсасывать жир бесполезно. Это такое ошибочное мнение существует в народе, что надо липосакцию сделать, жир отсосать. Жира можно отсосать за один раз не более 3 л. Не более 3 л! Половина из этих 3 л, — кровь. Литр жира весит меньше, чем литр воды. Поэтому, в общей сложности, это будет меньше 3 кг. Кого из наших пациентов устроит похудение на 3 кг? Это раз. Второе. Это абсолютно бессмысленно: поскольку работает механизм усвоения избыточных калорий, то все жировое депо заполняется моментально снова. Нам нужно с вами создать условия для уменьшения потребления калорий, поэтому все бариатрические операции представляют собой операции на желудочно-кишечном тракте, как я уже говорил.
Главный принцип заключается в затруднении прохождения твердой пищи. Мы создаем из желудка узкий канал, по которому пища будет медленно проходить, создавая чувство насыщения. И второй механизм, — уменьшение всасывания в тонкой кишке. То, что вы съели, можно еще и не полностью усвоить. Спасибо за верное слово. Мы частично можем отключить тонкую кишку от пищеварения: вывести еду не в начало тонкой кишки, а в ее две трети или в одну треть, или в середину в зависимости… Нет, она не удаляется, просто мы… Шунтирование это называется… Мы туда вставляем… И пища идет по узенькому желудочку и сразу в тонкую кишку, проходит через… Она не концентрируется там, ее много не съешь, потому что он очень медленный… И второе, — идет уменьшение всасывания. Как правило, именно это и вызывает быстрое насыщение, утрату интереса к еде. Человек наедается очень быстро твердой пищей, и его больше ничто не беспокоит, он заниматься чем-то еще. Происходит очень быстрое снижение веса, до практически нормального.
— У меня сразу пришла мысль: чтобы лес уничтожить, нужно не ветки рубить, а корни… Спасибо вам огромное.
